– Вы говорили с Абрамовым о материальной стороне дела?

– Конечно. Я намекнул о «дипломате» со стодолларовыми купюрами. Абрамов ответил: «Порой мешок с деньгами не показатель богатства, а показатель инфляции». Мне кажется, он еврей.

Адмирал снова потер руки, на этот раз его ладони издали звук иного качества.

– Ну что, Женя, топи баньку. А пока она топится, погоняем шары. Я в снукер хорошо играю, – начал нахваливать себя Школьник.

Джеб перебил его:

– Тогда вам придется подождать, пока я раскрашу шары.

Глава 5

«ВЫ – ОЧЕВИДЕЦ»

1

Генерал Эйтан связался с секретарем по селектору и вызвал к себе подполковника Натаниэля Сейфа. Впервые он обратился к нему в июне 1999 года со следующими словами: «Знаете, Натан, есть сравнительно новое английское слово – assassin. Оно произошло от арабского «гашиш» и означает политическое убийство. В своей работе вы должны руководствоваться только этим и всегда помнить: ничего личного, кроме того личного, что напрямую касается интересов разведки, а значит, интересов государства».

Каковы шансы грядущего мероприятия? – часто спрашивал себя генерал. Если брать в расчет верхушку айсберга, то оценка выглядит критично – один к девяти. Люди, задействованные в этой операции, должны сработать на манер единого, четко отлаженного механизма. Малейший сбой на одном из участков уменьшит и без того небольшой процент. Иную оценку можно было выставить, принимая в расчет большую, скрытую часть ледяной глыбы.

Операцию «Туризм-2» Эйтан называл случаем, который нельзя упустить, и этим объяснялось его беспокойство. Борьбу с врагами Израиля он видел в своей работе, свою работу видел в борьбе и беспрестанно варился в этом наглухо закрытом котле. Он не мог действовать менее жестоко, чем его противник. Порой он ловил себя на параноических мыслях, выстроившихся в очередь к его голове. Он ничего не мог изменить, выполняя распоряжения сверху, оттого часто прибегал к наболевшему и безысходному, не имеющему ни начала ни конца вздоху: «…если бы я стоял во главе государства…» Он бы действовал по-другому, более жестко, не стал бы пересматривать вопрос о ракетно-бомбовом ударе по главному врагу Израиля – Ирану, запланированном на март этого года. Однако ситуация с победоносным «Хамасом» заставляла в корне пересмотреть намеченные планы.

Работы хоть отбавляй. Планов – врагу не позавидуешь. Сам Эйтан не на своем месте.

Его за глаза называли Оменташн – Уши «Амана». Но он был еще и глазами военной разведки. Он видел гораздо лучше любого офицера и мог просчитать любую ситуацию с ничтожной погрешностью. Эта способность заставила его отбросить чувства и перейти к голой реальности.

В 16.30 в кабинет генерала вошел высокий, крепкого телосложения человек. Натаниэлю Сейфу исполнилось в декабре прошлого года сорок четыре. Он родился в Витебске. В Израиле с двенадцати лет. Настоящая фамилия Сейфулин. Его дед был татарином. Отец наполовину еврей, а мама чистокровная еврейка. Если бы Эйтану было знакомо слово «незаменимый», он бы применил его к Натану, агенты которого занимались «незаконными убийствами». Как ни странно, но такая строка была прописана в руководстве специальных отделов еще в «эмбриональном периоде» израильских спецслужб, до появления на карте мира – 15 мая 1948 года – Государства Израиль.

Натан Сейф был одет в старомодный полушерстяной двубортный пиджак, широкие брюки. На взгляд шефа военной разведки, Натану не хватало широкополой шляпы, чтобы представить его в середине прошлого века на пороге здания номер 85 по улице Бен-Иегуда в Тель-Авиве; там на втором этаже дома под вывеской «Консультационные услуги» располагалась штаб-квартира разведслужбы Еврейского агентства, больше известной как «Шаи».

«Этот горы свернет», – Эйтан дал Натану своеобразную характеристику. И в очередной раз отметил выражение его лица. В каком бы настроении ни пребывал Натан, на его лице было написано: не удовлетворен и несчастлив.

Не приглашая подполковника к столу, генерал выдвинул ящик громоздкого стола и вынул незапечатанный пухлый конверт. Словно все еще сомневаясь, Эйтан постучал конвертом по крышке стола, не сводя глаз с подчиненного. Наконец он жестом руки пригласил Натана подойти и передал ему данные на Мэлоди Унгер и двух офицеров разведуправления ВВС.

Подполковник взял конверт так, словно внутри лежал чек на солидную сумму. Сначала он вынул снимок женщины и перевел взгляд на шефа. Он был знаком с Унгер и при встрече с ней в коридорах управления смотрел на нее все тем же неизменным «несчастливым» взглядом.

Вслед за фото Мэлоди Унгер Натан просмотрел снимки еще двух человек.

– Меня устроит автокатастрофа, – детализировал генерал. – Но ее трудно подготовить в сжатые сроки. Сейчас я говорю только об Унгер, свидетеле одного неприятного для всех нас дела. Всего свидетелей трое. Один из них может просто исчезнуть – но при определенных условиях: если даже найдут его труп, его не должны опознать.

«Ну, конечно», – кивком подтвердил подполковник.

– Вы должны уложиться в неделю. Постарайтесь провести акции в один или два дня, чтобы не напрячь свидетелей. Как вы чувствуете себя, Натан? – генерал вперил в подопечного колючий взгляд. – Что-то вы сегодня бледнее обычного. Вы не пересидели вчера в баре «Капуцин»?

– Со мной все в порядке, господин генерал, – ответил Сейф, подавив в себе вопрос об осведомленности шефа. Вчера он действительно провел вечер в баре и подцепил смазливую шлюху. В гостиничном номере он брал ее как лыжник – в одношаговом стиле. Стоя позади нее и вцепившись в ее бедра, Натан дергал проститутку на себя и встречал ее сумасшедшими толчками и сокращением могучих мышц, и – натужно выдыхал через раз. Кажется, в этом он достиг совершенства и понял, что главное в сексе – это чистота движений, синхронность и ритм.

Воспоминания о вчерашнем вечере начали вырисовывать картину предстоящей акции. Сейчас Натан наполовину был уверен в выборе способа устранения Мэлоди Унгер и видел себя во главе группы исполнителей.

От генерала не ускользнула череда выражений на лице подчиненного, завершившаяся утверждением «все равно свое возьму». Натан был неустойчив к женскому полу, даже проституток он предпочитал брать силой. Директор обозвал его сексуальным психопатом.

– Всю необходимую информацию на этих людей вы найдете в конверте, – продолжал Эйтан. – Если вам понадобятся дополнительные данные, обращайтесь ко мне лично. Ко мне лично, понимаете меня?

– Да, – кивнул подполковник.

– Разрешаю вам взять под контроль все телефонные звонки, текстовые сообщения и электронную почту ваших клиентов. Опасайтесь критических дней, Натан. Исключите их из вашего графика.

Подполковник ответил «Я понял» тоном «Я не девка».

2

Натан вернулся к себе в кабинет и первым делом снял пиджак в смежной комнате. Расстегнув рубашку, он оросил влажные подмышки и грудь дезодорантом. Обильное потоотделение было его главным бичом, и в этом он мог соперничать с целой баскетбольной командой.

Цветочный дезодорант заглушил кислый запах пота, однако липкая влага пропитала рубашку. Натан грязно выругался. Прихватив с собой досье на клиентов, он прошел в рабочую, порядком захламленную комнату, включил вентилятор и встал под освежающий поток воздуха. С отвлеченной мыслью «как бы не простыть» он один за другим извлек из конверта снимки офицеров ВВС и разложил их на столе. Вентилятор повернул свою вездесущую ветреную голову и сдул фотографии.

Натан снова выругался и опять вспотел, подбирая снимки с пола. Рванув шнур вентилятора, он вырвал розетку с корнем и, внезапно успокаиваясь, подумал: «Семь несчастий. Осталось пережить четыре или пять». И – чихнул.

Бессильно махнув рукой, он принес из смежной комнаты три стула, сделал три телефонных звонка, вызывая начальников секций. Окончательно избавляясь от цифр, подполковник прикинул: в этой операции, дабы не превышать внутренний лимит, ему придется ограничиться тремя группами по восемь человек в каждой. Плюс агенты из других подразделений разведки и специальных служб.